— Слушай, а… че там у хохлов сейчас, ты не знаешь? Так, примерно, можешь почувствовать?
— Ладно, подожди. Заткнись, подожди…
— Я говорю, че там у хохлов?..
— Сядь, сядь, подожди. Дай, блядь…
— Да мне вообще всё равно, че там у хохлов, чего там сейчас… Чё там творится, мне всё равно, понимаешь?
— Ну не пизди тогда, переключи на другой канал.
— Переключи, переключи… Здесь особо не переключишь. Здесь ТНТ смотришь — отдыхаешь, тоже вот так.
— Бля, всё это хуйня, бля, Дмитрий Секелев, бля, похуй вообще. Пропаганда нихуя не действует.
— Пропаганда, пропоганда…
— Вот на Евроньюс переключи, попробуй.
— Переключи, блядь, переключи. Сейчас попробую. Я раньше когда смотрел телевизор ещё нормально, я каждую минуту по двадцать раз переключал, чтобы узнать что у хохлов …
— Да пиздишь ты.
—…до обеда, двадцать раз переключал… Да бля, это как птичка гадит, вот знаешь.
— Ну переключи на другой канал хотя бы минутку…
— Давай я тебе… Да ладно, слушай, я тебе покажу, я как переключал, вот смотри. Сначала... сначала я вот так нажимал, вот раз на "Первый", мягенько, а потом вот я вот так делал, смотри на "Россия". (Переключает три раза с НТВ на РЕН-ТВ и обратно.) Понимаешь? И так, значит, ну… раз двадцать перед обедом, вот… Но потом на Майдане фашисты появилися, и я перед обедом раз двести потом слышал про хохлов отовсюду, уже перестал переключать-то.
— Да как ты заебал, а.
— Да ладно тебе, что ты сердишься? Сердиться будешь — себе дороже, понимаешь? Мы здесь вдвоём с тобой.
— Бля, шо это по РЕН-ТВ показывают, а?
— Да горит, блядь… Сгорим мы, и всё.
— Бля, катастрофа какая-то… Чё, торфяники что ли?
— Сгорим, я те говорю, и всё, понимаешь? Ты сам-то новости смотришь?
— Не смотрю, бля!
— Вот я вижу инакомыслящий. Тебе, небось, хуево в России, такому национал-предателю-то.
— А сам-то ты, ёпта, не предатель, что ли? (Смеётся.)
— Правильно! Потому что уже полгода я не смотрю, и стал другим русским, блядь, как Навальный. А раньше был такой… На пульт нажму, знаешь, так вот: оп! Посмотрю сначала "ЦЕНТР" чуть-чуть. И потом на "Первый"— р-раз, и так двадцать раз. Выключаю телевизор: оп! — потянусь так руками, спокойно…
— Ой! (Кряхтит.)
— Ну ладно, я не хотел даже. Бля, хочешь — могу… могу помолчать. Не хочешь меня слушать.
— Да, лучше сядь, помолчи, а, пожалуйста, я прошу, а. Охуел я уже.
— Могу помолчать. Ты мужик здоровый, правильно? У тебя руки здоровые, ноги.
— Я ещё раз попробую. Просто, бля, эта проблема меня очень волнует. Я читал одно произведение, какой-то из писателей, хуй его знает, не помню, как его фамилия. Вот он писал, что это, блядь, вот он с ума сошел этот, Джордж Оруэлл… Ой, ёпта, Герберт Уэллс. Какая хуй разница, бля, Герберт Оруэлл… Вот такая же пропаганда каждый день ему на нервы действовала, и он охуел просто. С ума…
— И чё с ним?
— С ума сошел.
— А-а.
— Это теория заговора такая была.
— Да это украинский заговор.
— Ну украинский, какая мне разница?
— Хохлы, кстати, знаешь вот, я тоже смотрел по "Первому"…
— Не, я вот нихуя не смотрю, мне вообще похуй…
— У них западники-фашисты вот 70 лет, и они каждое утро выходят на Майдан, принимают печенья с наркотиком. Ну, выходят из своего селения там, ну они в деревнях же все живут, воот. Ну… ну как я вот с деревни родом, и… они тоже, ну все, считай… Ну там у них столица какая-то, я не знаю. Львов что ли. Ну вот, и они, значит, выходят все, старики, там, тётки старые. Они же бедные тоже, как у нас бедность там. Ну вот, и они специально так на Майдан выходят, вот делают такие…
— Революции!
— Ну какое-то там… говно какое-то, в общем, своё.
— Смотри, ёпта. (Встаёт, достает баннер "БорисЬ Немцов".)
— Может, это… Ты знаешь, что ли, да? О, уважаю, братишка!
— Тут от ОМОНа зависит главное. (Пахом пытается повторить.) У тебя не получится нихуя, понимаешь? Надо потом отсидеть дней двадцать в кутузке, ёпта.
— Здорово, бля, у тебя получается. Наверное, и менты, блядь, тебя нормально приходуют, да? #классика #lm